Автор: Скрипак Александр

В одном известном произведении западной литературы изображено так называемое «терапевтическое евангелие» (значение термина будет рассмотрено далее)

В главе под названием «Великий инквизитор» Федор Достоевский представляет, будто Иисус Христос приходит в Испанию XVI в. («Братья Карамазовы», часть II, книга 5, гл. V), но церковные власти вовсе не рады Его приходу. Кардинал Севильи, глава инквизиции, арестовывает Иисуса и заключает Его в тюрьму, приговорив к смертной казни. Почему? Церковь отклонилась от курса. Было решено удовлетворять естественные человеческие потребности, вместо того чтобы призывать людей к покаянию. Церковь решила подстроить свою проповедь под насущные нужды людей, вместо того чтобы призывать их к высшей, святой и трудной свободе веры, действующей любовью. Библейский образец и слова Иисуса Христа были сочтены слишком сложными для слабых душ, и церковь решила облегчить их.

Великий инквизитор, говоря от лица этой сбившейся с пути церкви, допрашивает Иисуса в тюремной камере. Он встает на сторону искусителя и в своих словах выражает те же три предложения, с которыми искуситель подошел ко Христу в пустыне несколько веков назад. Он говорит, что церковь даст земной хлеб вместо небесного хлеба. Она предложит религиозное волшебство и чудеса вместо веры в Слово Божье. Она будет бороться за временную власть и влияние, вместо того чтобы призывать к свободе. «Мы докончили дело во имя Твое», – говорит Иисусу инквизитор, – то есть, исправили Твое дело.

Значение термина «Терапевтическое евангелие»

Евангелие инквизитора и есть терапевтическое евангелие. Оно направлено на то, чтобы давать людям желаемое, а не на то, чтобы изменять их желания. Оно фокусируется исключительно на благополучии человека и временном счастье. Оно избавляется от славы Божьей во Христе. Оно отказывается от узкого трудного пути, который ведет человека к глубокому удовлетворению и вечной радости. Терапевтическое евангелие принимает и покрывает человеческие слабости, пытаясь облегчить наиболее явные симптомы страданий. Оно дает людям почувствовать себя лучше. Оно воспринимает человеческую природу как нечто непреложное, потому что ее слишком сложно изменить. Оно не желает возвращения Царя Небес. Оно не стремится привить людям любовь к Богу, говоря о том, кто такой Иисус, каков Он и что Он сделал.

СОВРЕМЕННОЕ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ

Насущные нужды представителей американского среднего класса в XXI в. заметно отличаются от нужд, описанных Достоевским. Нам хватает пищи, у нас есть политическая стабильность. Мы нашли замену чудесам в высоких технологиях. Насущные нужды среднего класса не настолько просты, как в романе «Братья Карамазовы». Они отражают более утонченный и изысканный вид эгоизма:

▪    я хочу чувствовать, что меня любят такого, какой я есть, что меня жалеют за то, что я пережил, что меня глубоко понимают и принимают безо всяких условий;

▪    я хочу ощущать собственную важность и значимость, быть успешным в карьерном росте, знать смысл своей жизни, быть влиятельным;

▪    я хочу поднять самооценку, получить подтверждение тому, что у меня все хорошо, быть способным отстаивать свое мнение и заявлять о своих желаниях;

▪    я хочу развлекаться, ощущать удовольствие в бесконечном количестве дел, которые услаждают мои глаза и льстят моему слуху;

▪    я хочу переживать приключения, волнения, движения и страсти, чтобы моя жизнь была захватывающим и активным событием.

Современное терапевтическое евангелие для среднего класса получает подпитку от подобных желаний. Мы можем сказать, что психологические нужды людей важнее их физических нужд, которые обычно появляются в трудных социальных обстоятельствах. (Современное «евангелие здоровья и процветания» и увлечение «чудесами» говорит о чем-то большем, нежели старый тип терапевтического евангелия великого инквизитора.)

Согласно этому новому «евангелию», исправление великих «пороков» не требует коренным образом менять свое сердце. Ведь наша главная проблема кроется в чувстве отверженности, в остром разочаровании суетностью жизни, в нездоровом самоосуждении и неуверенности в себе, в быстром наступлении скуки при отсутствии музыки, в ропоте при ожидании долгой и трудной дороги. Вот современные насущные нужды, которым заставили служить Евангелие. Иисус и церковь существуют для того, чтобы вы чувствовали себя любимым, значимым, ценным, чтобы вас развлечь и развеселить. Это «евангелие» облегчает симптомы печали. Оно позволяет вам чувствовать себя лучше. Логика терапевтического евангелия говорит: «Иисус живет для Меня, чтобы удовлетворять мои личные желания и успокаивать душевную боль».

Сам по себе терапевтический подход не плох при правильном его применении. По определению, медико-терапевтический подход направлен на устранение физических нарушений или страданий. Если речь идет о буквальном медицинском вмешательстве, то терапия направлена на лечение болезней, травм или физических расстройств. Пациентов не призывают покаяться в том, что у них рак кишечника, перелом ноги или авитаминоз. Им стараются привести к выздоровлению. До сих пор все хорошо.

Но в современном терапевтическом евангелии медицинский взгляд на мир метафорически переносится на психологические желания. Они воспринимаются как болезни. Вы плохо себя чувствуете, терапия поможет вам чувствовать себя лучше. Раз это заболевание, то это, по сути, не связано с греховностью человеческого сердца. Вы не виновник своих проблем, а страдалец, жертва неудовлетворенных потребностей. Предлагаемые средства лечения не имеют никакого отношения к Спасителю, понесшему на Себе грехи людей. О том, что нужно покаяться в неверии, своеволии и порочности, даже не упоминают. Грешников не призывают к полному развороту, к новой жизни, которая, собственно, и является настоящей жизнью. Такое евангелие муссирует себялюбие. В самой своей сути оно не имеет ничего общего с заповедью жертвовать собой ради любви к Богу и ближним. Это терапевтическое евангелие может много твердить о слове «Иисус», но оно относится к Нему как к способу решения насущных проблем, а не как к Спасителю от грехов. Оно извращает труд Христа. Терапевтическое евангелие разрушает истинное Евангелие.

ЕВАНГЕЛИЕ РАЗ И НАВСЕГДА

Настоящее Евангелие – это благая весть Слова, ставшего плотью, Спасителя, взявшего грех на себя, воскресшего Господа господствующих: «И живый; и был мертв, и се, жив во веки веков» (Отк. 1:18). Этот Христос переворачивает мир. Один из основных результатов внутреннего присутствия и силы Святого Духа заключается в том, что Он коренным образом изменяет наше представление о насущных нуждах. Поскольку начало мудрости – страх Господень, мы остро ощущаем перемену в восприятии насущных нужд, когда в жизни появляется Бог, и мы понимаем, что Его оценка – самая главная. Мои инстинктивные стремления заменяются (иногда быстро, а в основном постепенно) возрастающим познанием истинных нужд, имеющих отношение к жизни и смерти:

▪    Больше всего остального я нуждаюсь в милости: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои»;

▪    Я желаю научиться мудрости и разучиться любоваться собой: «Ничто из желаемого тобою не сравнится с нею»;

▪    Мне нужно научиться любить Бога и ближних: «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры»;

▪    Я жажду того, чтобы Божье имя возвеличилось, Его царство пришло, и Его воля была исполнена на земле;

▪    Я желаю увидеть на земле явление Христовой славы, милосердия и благости, которые наполнили бы землю так, как воды наполняют океан;

▪    Я нуждаюсь в том, чтобы Бог изменил меня, избавив меня от того, кто я есть по своей природе, склонности и делам;

▪    Я хочу, чтобы Он избавил меня от навязчивого самоутверждения, чтобы я ощутил свою нужду в милости Христа, чтобы я научился относиться к другим с нежностью;

▪    Я нуждаюсь в том, чтобы Бог помог мне мне желать и делать то, что вечно, а не расточать свою жизнь на пустяки;

▪    Я хочу научиться претерпевать трудности и страдания с надеждой, а также с простой, глубокой и чистой верой;

▪    Мне нужно научиться поклоняться Богу, наслаждаться Им, благодарить Его, находить убежище в Нем, надеяться на Него;

▪    Я желаю достигнуть воскресения к вечной жизни: «Мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего»;

▪    Я нуждаюсь в самом Боге: «Яви мне славу Твою»; «Маранафа. Гряди, Господи Иисусе».

Соделай так, Отец милосердия. Соделай так, Искупитель всего грешного и сокрушенного.

В молитве выражаются желания. Молитва говорит о ваших насущных нуждах: «Помилуй нас, Господи!» Песня выражает радость и признательность за исполненные желания. Песня выражает ваши чувства к Богу за все, что Он дает: «О, благодать, спасен тобой». Но во всей Библии не найдется таких молитв и песен, которые были бы произнесены из каких-то терапевтических соображений. Только представте себе такую молитву: «Отец наш небесный, помоги мне чувствовать себя хорошо в том состоянии, в котором я нахожусь. Защити меня сегодня от всякого дела, которое я считаю скучным. Аллилуйя! Я очень важен, и то, что я делаю, оказывает большое влияние на других, так что я могу чувствовать себя спокойно за свою жизнь». Помилуй нас, Господи! Вместо этого в Библии мы встречаем тысячи воплей об избавлении и радостных восклицаний, которые указывают на наши настоящие нужды и на нашего истинного Спасителя.

БЛАГИЕ ДАРЫ, ПЛОХИЕ БОГИ

Будучи должным образом поняты и правильно истолкованы, насущные нужды становятся хорошим приобретением. Но они же могут быть причиной создания ложных богов. Пусть главное будет главным. «Ищите же прежде Царства Божия и правды его, и все это приложится вам».

Это легко пронаблюдать на примере трех конкретных даров, которые предлагает терапевтическое евангелие великого инквизитора. Хорошо иметь уверенность в завтрашнем хлебе: «Хлеб наш насущный» (Матф. 6:11). Все и везде нуждаются в пище, воде и одежде (Матф. 6:32). Наш Отец знает, в чем мы имеем нужду. Но ищите прежде Его Царства. Вы будете живы не хлебом единым, но всяким словом, исходящим из Его уст. Если вы поклоняетесь своим физическим нуждам, то вы просто умрете. Но если вы поклоняетесь Богу, подателю всякого дара благого, то вы будете благодарны за все, что Он дает; у вас будет оставаться надежда, когда вы будете в нужде; вы непременно будете праздновать на вечном пиру.

Ощущение чуда и таинственности также очень хорошая вещь. Но здесь применимы то же предупреждение и тот же принцип. Бог не волшебник Изумрудного города, творящий переживания или чудеса ради самих переживаний. Иисус отказался сделать из Себя зрелище для толпы в храме. Его ежедневная преданность Богу является чудом из чудес. Пусть главное остается главным. Тогда вы по достоинству оцените славу в малом и большом. В конце вы все будете воспринимать как чудо: и то, что есть (Отк. 4), и то, что будет (Отк. 5). Вы познаете превосходящего разумение Бога, Творца и Искупителя, чье имя Чудный.

Сходным образом, политическая стабильность – это благой дар. Мы должны молиться о властях, чтобы они управляли хорошо и мы могли жить в мире (1 Тим. 2:2). Но если вы живете ради построения справедливого общества, то вы всегда будете чем-то разочарованы. Опять же, ищите прежде Царства Божьего. Тогда вы будете трудиться на созидание справедливого социального порядка и радоваться по мере его достижения; тогда у вас будет причина для стойкости во времена несправедливости. А в конце вы обретете невыразимую радость в день, когда всякое колено преклонится перед величием истинного Царя.

Конечно, Бог дает благие дары. Но Он также дает и лучший дар, невыразимый Дар даров. Великий инквизитор сжег Христа на костре с целью уничтожить как сам дар, так и его Подателя. Он решил дать людям блага, но отверг главное.

Блага, предлагаемые современным терапевтическим евангелием, замаскированы немного хитрее. Привкус собственной выгоды и эгоцентричности присущ всему списку насущных нужд, начинающихся словами: «Я хочу_______». Но даже в таком виде, перефразированный и иначе истолкованный, этот список указывает на благой дар. В целом список «насущных нужд» систематически смещен в сторону, но отдельные его детали можно понять правильно. Любое «иное благовествование» (Гал. 1:6) выглядит убедительно, представляя реальность в качестве отдельных частей конструктора, собранных в таком виде, что это противоречит открытой Богом истине. Сатанинское искушение было потому убедительным для Адама и Евы, что оно включало в себя множество элементов истины, постоянно ссылаясь на истину даже тогда, когда оно откровенно уводило в сторону от истины: «Посмотрите, какое красивое и желанное дерево. А Бог сказал, что испытание откроет и добро, и зло, и вполне возможно, что ваш выбор приведет к жизни, а не к смерти. Как Бог мудр, так и вы можете стать подобными Богу в мудрости. Итак, возьмите и ешьте». Так похоже, но в то же время так далеко. Почти то же, но на самом деле прямо противоположное.

Подумайте о пяти элементах, составляющих терапевтическое евангелие:

1. «Нужда в любви»? Это, бесспорно, хорошо – знать, что о вас помнят и вас любят. Бог, который испытывает помышления и намерения нашего сердца, дарит нам Свою неизменную любовь. Однако это сильно отличается от инстинктивного стремления быть принятым за то, что я такой, какой есть. Напротив, любовь Христова изливается на меня лично и целенаправленно вопреки тому, каков я есть. Вы приняты благодаря тому, Кто есть Христос, на основании того, что Он сделал, делает и еще сделает. Бог действительно принимает вас, и если Бог за вас, то кто против вас? Но, принимая вас, Он вовсе не одобряет то, кем вы являетесь. Скорее, Он намеревается сделать из вас человека совершенно иного типа. На основании истинного Евангелия вы почувствуете себя глубоко познанным и возлюбленным, но, в то же самое время, ваша постоянная «нужда в любви» оказалась ниспровергнута.

2. «Нужда в ощущении собственной значимости»? Действительно хорошо, когда плоды твоего труда остаются на века: золото, серебро и драгоценные камни, а не дерево, сено и солома. Хорошо, если то, что ты сделал в своей жизни, зачтется тебе, и твои дела идут за тобой в вечность. Тщетность, пустота и, в конечном итоге, наша полная незначительность – вот проклятие наших земных трудов – даже в среднем возрасте, а не когда мы уже на пенсии или при смерти, или в День Суда. Но истинное Евангелие переворачивает порядок вещей, принятый за основу в терапевтическом евангелии. Жажда влияния и значительности – одно из типичных проявлений «юношеских похотей», кипящих внутри нас – является простым идолопоклонством, если выступает в роли руководящего принципа в человеческом сердце. Бог не удовлетворяет ваше желание быть значительным; Он удовлетворяет вашу нужду в милосердии и избавлении вас от поглощенности своей значимостью. Когда вы обращаетесь от своего рабства к Богу, только тогда ваши дела могут считаться по-настоящему добрыми. Евангелие Иисуса и плод веры не предназначены для того, чтобы «удовлетворять ваши нужды». Он освобождает от тирании насущных нужд, воссоздает вас для страха Господнего и соблюдения Его заповедей (Еккл. 12:13). Согласно парадоксу Божественной благодати, только она одна способна сделать с вашей жизнью что-то, имеющее действительно вечную ценность.

3. «Нужда в самооценке, уверенности в себе и самоутверждении»? Быть уверенным в своей истинной сущности – это превосходное благо. Послание к ефесянам очень много говорит о нашей сущности, поскольку посредством этого Святой Дух побуждает верующих к жизни в стойкой вере и любви. Вы принадлежите Богу — святые, избранные, усыновленные, дети, граждане, рабы, воины, сотрудники, невеста и храм – все это во Христе. Ни один из аспектов вашей уникальности не предназначен для того, чтобы подпитывать вашу самооценку. Ваше мнение о самом себе имеет гораздо меньше значения, чем мнение Бога о вас; правильная самооценка является производной того, как Бог вас оценивает. Истинная сущность непременно связана с Богом. Правильное представление о себе напрямую связано с благоговейным представлением о Христе. Великая уверенность во Христе оказывает решающее воздействие на формирование неуверенности в себе и невысокого представления о себе. Бог нигде не заменяет скромность и служение нуждам других самоуверенностью. На самом деле, утверждение своего мнения и желаний выставляет напоказ вашу глупость. Только если вы освобождены от тирании своих мнений и желаний, вы свободны для того, чтобы их правильно воспринимать и выражать подходящим образом.

4. «Нужда в удовольствии»? В действительности, истинное Евангелие обещает вам нескончаемую радость и насыщение из потока сладостей (Пс. 35:9). Это говорит о Божьем присутствии. Но как мы видели в каждом случае, это связано с полным изменением наших инстинктивных стремлений, а не с их прямым удовлетворением. Путь к радости лежит через страдания, терпение, послушание в малом, готовность пойти навстречу нуждам других людей, готовность отвергнуть свои самые неистовые желания и инстинкты. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня развлекали. Но я всем своим существом НУЖДАЮСЬ в том, чтобы научиться поклоняться Богу всем своим сердцем.

5. «Нужда в ощущении волнения и приключения»? Участвовать в Царстве Христа означает играть роль в самой приключенческой истории, когда-либо рассказанной за все время существования этого мира. Но парадокс искупления снова переворачивает весь мир вверх дном. Настоящее приключение проходит через слабость, борьбу, терпение, стойкость и добрые дела – пусть малые, но от всей души. Путь к возрастанию в мудрости непривлекателен. У других людей может лучше проходить отпуск, их семейная жизнь может быть более приятной, чем у вас. Следование за Христом требует больше твердости, чем волнующих переживаний. Ему нужно было намного больше терпения, чем возбуждающих эмоций. Его Царство не потворствует нашим стремлениям к безрассудству и взволнованности, а дарует «надежную радость и нетленные богатства, ведомые только детям Сиона» (слова известного гимна. – Примеч. ред.).

Мы говорим «да» и «аминь» всем благим дарам. Но пусть главное будет главным. Современное терапевтическое евангелие в своих различных проявлениях потворствует нашей жадности. Оно хватается за земные блага. Оно искореняет поклонение Подателю благ, чьим величайшим даром для нас является милость, и переориентирует наше внимание на то, к чему мы стремимся инстинктивно, в силу привычки и влияния культуры. Бог призывает нас к коренному покаянию. Боб Дилан описывает терапевтическую альтернативу истинному Евангелию выразительной фразой: «Вы думаете, что Он просто мальчик на побегушках для удовлетворения ваших блуждающих желаний» («When You Gonna Wake Up?»). Второстепенные вещи приобретают важность лишь тогда, когда служат первостепенному.

Пусть главное будет главным. Примите Евангелие воплощения, распятия, воскресения и славы. Живите по Евангелию покаяния, веры и преображения в образ Сына Божьего. Провозглашайте Евангелие пришествия дня, в который откроются вечная жизнь и вечная смерть, дня пришествия Иисуса Христа.

КАКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ?

По какому евангелию вы будете жить? Какое евангелие вы будете проповедовать? Какие нужды вы будете пробуждать и удовлетворять в людях? Какой Христос станет Христом вашей паствы? Будет ли это псевдо-Христос, проповедующий о насущных нуждах? Или это будет тот Христос, Который переворачивает мир вверх дном и творит все новое?

Великий инквизитор был очень внимателен к насущным нуждам людей, очень чуток к самым сокровенным устремлениям всех людей, очень остро ощущал, как трудно кого-либо изменить. Но в итоге он оказался чудовищем. В благотворительных миссиях бытует такое высказывание: «Если ты не стремишься удовлетворить физические нужды людей, то это бессердечно. Но если ты не даешь людям распятого, воскресшего и грядущего Христа, то это безнадежно». Иисус кормил голодных хлебом, и Он предложил Свое ломимое тело как хлеб вечной жизни. Крайне жестоко оставить людей в грехах, в плену их собственных желаний, в отчаянии, под проклятием. Современное терапевтическое евангелие, на первый взгляд, выглядит весьма мягкосердечно. Оно очень чутко к боли и разочарованию. Но в итоге оно жестоко и лишено Христа. Оно не прививает истинного самопознания. Оно не переписывает сценарий этого мира. Оно не создает ни молитв, ни песен.

Мы должны быть не менее чуткими, но нам следует быть намного более рассудительными. Иисус Христос переворачивает человеческую нужду вверх дном, созидая молитву. Он есть невыразимый Дар всех даров, созидающий песню. И все благие дары исходят от Него – как сейчас, так и вовеки. Да преклонится перед Ним всякое колено, и всякое дыхание да славит Господа!

Дэвид Полисон

Пер. Р. Горяинова; Под ред. А. Прокопенко

Через три года после того, как Лютер вывесил на дверях церкви в Виттенберге свои тезисы, он был отлучен от церкви папой римским. Опасаясь дальнейших репрессий, он вынужден был скрываться под чужим именем. Но времени зря не терял — занялся переводом Библии на немецкий язык.

Тем временем новое христианское учение стало распространяться по всей Герма­нии. Тезисы «виттенбергского со­ловья» (так называли Лютера совре­менники) передавались из уст в ус­та, переписывались, их иллюстри­ровал друг Лютера, один из лучших художников той поры Лукас Кранах.

А Виттенберг принимал беглых монахов. После роспуска монасты­рей в 1521 году к Лютеру каждый день стекались беженцы. Чтобы прокормить себя, им предстояло начать новую жизнь. Мужчинам — найти работу, женщинам — вернуть­ся к родителям или выйти замуж. Лютер брал на себя ответствен­ность за их судьбы, помогал при­способиться к новой жизни.

В числе прочих из Торгау прибы­ли девять беглых монахинь. Восьме­рых Лютеру удалось пристроить, а девятая, Катарина фон Бора, оста­лась без крова. Семья отказалась принять ее обратно, замуж выдать не удалось. И Лютер принял неор­динарное решение — самому жениться на несчастной девушке. На­до было обладать незаурядной сме­лостью, чтобы нарушить целибат — обязательное безбрачие духовен­ства, узаконенное папой в XI веке (в католической церкви оно сохраня­ется и сейчас).

Мартин Лютер. Работа Лукаса Кранаха

Это было первое в истории вступление в брак еванге­лического священника. Оно послу­жило примером для многочислен­ных последователей лютеранства.

Лютеру такое решение далось нелегко. Он понимал, что рискует жизнью. «Мне не чужды желания, испытываемые мужчиной, я не ка­менный, — честно признавался он.

— Но я сознаю, что в любой день мо­гу быть сожжен на костре как ере­тик».

В чем же состояла ересь Люте­ра? В том, что он осмелился про­честь Священное писание иначе, чем диктовала католическая цер­ковь. Он принял как должное завет Бога людям жить в любви и продол­жать свой род. «Богу было угодно, чтобы я сжалился над несчастной девушкой, — писал Лютер позже. — В конце концов все вышло как нель­зя лучше. Я получил верную и пре­данную жену». А Катарина фон Бора — верного и преданного мужа, мо­гут добавить биографы великого ре­форматора.

Катарина фон Бора, как и многие ее сверстницы, еще ребенком была отправлена в монастырь. Так ее ро­дители, обедневшие дворяне, ре­шили сразу две задачи: девочка по­лучила образование, а в семье ста­ло одним ртом меньше. В восемь лет Катарина дала обет жить в пос­лушании и хранить целомудрие. Ас­кетическое воспитание, конечно, наложило отпечаток на всю жизнь Катарины. Многие биографы Люте­ра находили ее нрав излишне суро­вым, говорили даже, что она изво­дила мужа и детей непомерной строгостью. Такой ее изображали биографы Мартина Лютера, высоко чтившие его. Но мало кому приходи­ло в голову посмотреть на все глаза­ми его жены.

Союз Лютера и Катарины не был следствием страстной любви. Фун­даментом этого брака стал долг, стержнем — взаимное доверие, а главной целью — продолжение ро­да, освященное Богом.

Венчание состоялось 13 июня 1525 года. Лютеру было сорок два года, Катарине — двадцать шесть. Молодожены поселились в забро­шенном, обветшавшем монастыре августинцев, который стал их прис­танищем на всю жизнь. Никакого имущества у новобрачных не было, если не считать серебряного бока­ла, который им на свадьбу подарил курфюрст.

Эту единственную ценную вещь Лютер не раз пытался подарить. «Я хотел передать тебе с посыльным на память небольшой серебряный бо­кал, — писал он финскому реформа­тору Микаэлю Агриколе, — но Кете (так Лютер называл жену) выхватила его у меня и спрятала. По­дожди, скоро у нее начнутся роды, и тогда уж я постараюсь найти его».

Катарине чудом удалось спасти бокал, и со временем он стал осно­вой (а скорее, символом) благопо­лучия семьи. Во всяком случае, пос­ле смерти великого реформатора в описи его имущества фигурирова­ли, в дополнение к серебряному бо­калу, дом, небольшой крестьянский двор, пять коров, девять телят, одна коза с двумя козлятами, восемь свиней и две свиноматки с тремя поросятами.

Чтобы добиться отно­сительного материального благопо­лучия, Катарине приходилось быть не только экономной, хозяйствен­ной и трудолюбивой, но и суровой.

Их дом называли «постоялым двором для бедных». Двери в нем были всегда открыты для любого, кто нуждался в помощи. За стол не­редко садились не только бедняки, но и высокие иностранные гости. То немногое, что было в доме, Лютер готов был раздать и раздарить.

Чтобы в доме всегда была еда, Катарина вынуждена была завести хозяйство. Она не только выкарм­ливала скотину, но и выращивала пшеницу, разводила рыбу в пруду. Один современный экономист подсчитал расходы семьи Лютера. И пришел к выводу, что в доме тра­тилось в три раза больше средств, чем зарабатывал глава семьи. Раз­ницу покрывало натуральное хозяй­ство, которое вела Катарина.

Лю­тер, отдавая должное хозяйствен­ным способностям жены, в письмах обращался к ней: «Уважаемый гос­подин Кете».

Ровно через год после свадьбы у них родился первый ребенок. «Я счастливый человек, — писал Лютер друзьям. — Катарина, лучшая и лю­бимейшая из жен, подарила мне сы­нишку, маленького Ганса Люте­ра». За девять лет у них родилось шестеро де­тей. Две дочери умерли. Особенно тяжело Лютер пе­реживал смерть своей любими­цы — тринадца­тилетней Магда­лены, очень ода­ренной девочки. А сыновья продол­жили род Лютера, в Германии и Швеции и сейчас живут их потомки.

Это был настоящий протестан­тский брак, основанный не на люб­ви, а на долге. Он выдержал все ис­пытания — и нищету, и гонения, и трудности. Строгая Катарина впол­не соответствовала библейскому идеалу жены. При всей суровости ей доставало доброты и душевных сил, чтобы заботиться обо всех в доме. Никогда не забывала она и о том, что в самое тяжелое время именно Лютер спас ее. Так может быть, раз­деленное чувство долга, глубокое доверие и благодарность — лучшая основа для брака? Более прочная, чем страсть или романтическая лю­бовь?

При всей кажущейся прозаич­ности жизнь Лютера и Катарины бы­ла наполнена высоким смыслом. Их окружали друзья и единомышлен­ники, за столом велись философс­кие беседы, в доме часто музициро­вали, пели, даже танцевали. И, ко­нечно, большую радость приносили дети.

Сохранилось несколько порт­ретов Катарины Лютер, написан­ных другом семьи Лукасом Кранахом. Серьезное выражение лица, внимательный взгляд, плотно сжа­тые губы… Красавицей эту жен­щину не назовешь, но есть в ней особое дос­тоинство. Она остав­ляет впечатление человека, для ко­торого долг — не тяжелая ноша, а важная жизнен­ная задача.

Трудно предс­тавить себе Мар­тина Лютера без этой преданной, хотя и  суровой  спутницы жизни.

Цвингли был сыном богатого крестьянина. Он родился в 1484 году в горной деревушке Вильдгаузене и получил образование в Берне, Вене и Базеле. Как страстный почитатель знаменитого гуманиста Эразма Роттердамского, Цвингли задался целью обновления христианства на гуманистических началах. Он хочет вначале только одного: поднять церковь на более высокий нравственный уровень, не думая ни о какой реформе учения церкви.

В 1516 году он был священником одного католического прихода в Гларусе; но через четыре года был призван на служение в Цюрих. В это время в Швейцарии появился францисканский монах Самсон со своими индульгенциями, и Цвингли, подобно Мартину Лютеру, обрушился на него в своих проповедях.

Эта борьба Цвингли с продажей папских индульгенций привела его к реформаторской деятельности. За борьбой с индульгенциями последовала его борьба с другими непорядками церкви. В результате городской Совет города Цюриха, в поддержку Цвингли, издает приказ, чтобы впредь все проповедники читали в церквах только чистое Евангелие, за что так ратовал Цвингли.

В 1523 году в Цюрихе, как и в Виттенберге, начинается штурм икон и всяких изображений в храмах, но Цвингли, в принципе соглашаясь с правильностью такой борьбы с «идолами», не одобрял ничего того, что носило характер восстания и насилия. Он был против алтарей, крестов и даже органов — все это должно было, по его мнению, исчезнуть из церковного обихода, но только спокойно и без шума — под руководством Совета города. Так и совершилось. Постепенно вся церковная жизнь в Цюрихе совершенно изменилась.

В своих главных сочинениях — «Кратком введении в христианство» и в «Комментарии к истинной и ложной религии» — Цвингли дал всем своим реформам богословское обоснование, а Совет города Цюриха точно и планомерно проводил их в жизнь.

Реформы, которые предлагал Цвингли для проведения в жизнь, были всегда глубоко продуманными. Он шаг за шагом сносил до основания все старое и воздвигал на расчищенном месте новое здание церковной жизни, закладывая в него камень за камнем.

Фундаментом для реформ служило для Цивнгли исключительно Священное Писание. Евангелие было в центре всех его мыслей и планов, и на основании его он строил новое здание Церкви.

Учение об оправдании верою занимало и в догматике Цвингли, как и у Лютера, центральное место. Но что было характерно для реформации Цвингли, так это его учение об обязанности власти заботиться о порядке и благополучии в церкви. Дерзновенной рукой Цвингли соединяет в одно целое государство и церковь. Правда, власть он видит пока перед собой только в лице Совета города Цюриха. И этот Совет предоставляет себя в полное распоряжение реформации Цвингли. Вся жизнь в городе — общественная и личная — принимает совершенно своеобразный вид. Всякого рода увеселения либо регулируются, либо запрещаются. Запрещаются театральные зрелища, не носящие серьезного нравственного характера. Ограничиваются танцы. Люди привлекаются к ответственности за бранные слова и особенно за сквернословие. И надо сказать, что в результате всего этого мораль населения города Цюриха была значительно поднята.

Сам Цвингли был душой всех своих реформ. Он ходил по улицам города, наблюдая за поведением граждан; он посещал мастерские, чтобы видеть труд работающих в них. Он принимал участие в заботе о бедных, интересовался положением в школах. В его собственном доме дверь была всегда открыта для всех, и почти ежедневно в своем доме он сажал гостей, знакомых и незнакомых, за трапезу.

Такова была деятельность реформатора Цвингли, и город Цюрих уподобился острову посреди моря, в котором господствовали злые стихии. Правда, в городе существовала еще католическая церковь, был и епископ, было и верное папе духовенство. Существовали и монашеские ордены. Но удивительно: ни один представитель папской церкви не дерзнул сунуть палку в колеса реформации, руководимой Цвингли и городским Советом. Эта неприкосновенность реформированного Цюриха объясняется только тем, что Совет города беспрекословно следовал за своим духовным вождем — реформатором Цвингли.

Была и другая причина неприкосновенности Цюриха: ведь он был единственным пока городом в Швейцарии, который находился под влиянием Цвингли, и враги Реформации не находили нужным идти против него в атаку.

Еще одна из причин стойкости реформированного города в том, что все свои реформы Цвингли стремился созидать на нерушимом основании святой книги Библии.

Реформация не долго была уделом одного только города Цюриха. Идеи Цвингли проникли и в другие швейцарские города, как-то: Берн, Базель, Констанц, Шафгаузен и в другие места. Идеи Цвингли перекинулись даже в Южную Германию. Им католицизм старался ставить преграды, но, как это ни удивительно, дело никогда не доходило до религиозной войны.

Цвингли расходился с Лютером во взглядах на причастие, считая, что Вечеря Господня – это лишь таинство напоминания. Гражданские власти поддерживали Цвингли.  Цвингли принимал участие в вооруженных действиях против католических государств и погиб в бою, с мечем в руках.

Цвингли – швейцарский реформатор, строивший свое учение на учении Иисуса. Он нес свет истины в сердца людей, многие из жителей Швейцарии поддерживали его взгляды и с удовольствие приходили послушать его богослужения.

Во главе реформации обычно стояли люди, не испорченные богатством и славой, не зараженные гордыней и честолюбием,     свободные от церковных книг и фанатизма. После того, как свет учения Мартина Лютера появился в хижине саксонского горняка, на свет появился Ульрих Цвингли. Мальчик рос среди прекрасной природы, еще с детства он смог проникнуться всемогуществом и величием Бога. Благочестивая мать постоянно рассказывала ему различные библейские истории, тщательно выбранные из  церковных преданий и легенд. Отец Цвингли очень хотел, чтобы сын получил хорошее образование. В тринадцатилетнем возрасте мальчик отправился в одну из лучших школ Швейцарии – в Берн. Там монахи изо всех сил старались склонить Цвингли к поступлению в их монастырь. Талант и выдающиеся способности могли принести популярность ордену. За этим бы последовало и увеличение доходов. Монахи использовали всю хитрость и лесть, лишь бы только мальчик согласился поступить в их монастырь. Об их замысле узнал отец юноши и приказал тому немедленно вернуться домой.

Цвингли повиновался, однако, оставаться в своем родном селении он уже не мог. Продолжать свои занятия он отправился в Базель, где ему впервые пришлось услышать Благую весть о Благодати Божьей. Один из преподавателей, распространял божественный свет среди студентов, давая понять, что есть истина. Однако, вскоре и Базель остался позади. Свою самостоятельную жизнь он начал в церкви в Альпах, недалеко от своего родного селения. Приняв сан священника, он полностью посвятил себя изучению Библии. И чем больше он вникал в суть Писания, тем больше заблуждений он видел в римской церкви.

Его учение строилось на учении Христа. Оно не было заимствовано у Лютера. Цвингли говорил об этом так: «Если Лютер проповедует о Христе, он делает то же, что и я. Он привел ко Христу намного больше людей, чем удалось мне. Но это не имеет никакого значения. Я не желаю носить никакого другого имени, кроме имени Христа; я — его воин, и Он — мой единственный Наставник. Мы с Лютером ни разу не обменялись ни словом. Так выявилась целостность Духа Божьего, ведь нас двое, но мы не сговариваясь проповедуем учение Христа совершенно единодушно».

Его деятельность против беззакония Рима началась с того момента, когда он стал Священником в Эйнзиделънском монастыре. Именно там он и столкнулся с учением римской церкви. Многим высказывания Цвингли на счет обрядов, одеяния, жертвоприношения и долгих паломничеств не нравились, так как их полностью устраивал тот путь спасения, который был указан Римом. Гораздо проще согласиться со священником или папой, чем самому искать путь к чистоте сердца и помыслов.

Однако, были и те, кто радостно принял весть о том, что искупить свои грехи можно через Иисуса Христа. Предлагаемые обряды римской церкви не давали душе желанного покоя. Возвращавшись домой, они рассказывали эту новость другим. Так свет истины начал распространяться из одного селения в другое, а число паломников и приношений резко сократилось. Такой ход событий радовал Цвингли.

Начальство воздерживалось от какого-либо вмешательства, надеясь все же переманить его на свою сторону. В это же время истина продолжала все глубже и глубже проникать в сердца людей.

Далее Цвингли был приглашен в кафедральный собор Цюриха, где ему предложили место священника. Однако, те, кто пригласил его, решили четко обозначить его обязанности, так как очень боялись нововведений. Иными словами, Цвингли должен был вести службу так, как это делалось ранее, без каких-либо нововведений с его стороны. Выслушав все наставления, он все же изложил свои взгляды о предстоящей работе. Намерения Цвингли понравились далеко не всем священникам, и они пытались разубедить его. Но Цвингли остался непоколебим, при этом утверждая, что действует точно такими методами, которыми церковь пользовалась издавна.

Интерес к истинам, которые проповедовал Цвингли уже появился. Все больше и больше людей приходили, что бы послушать его. Свое богослужение он начина с объяснения Библии, и люди с удовольствием и интересом слушали его.  Он рассказывал им не только спасении, но и о развращенности сегодняшнего дня. Многие говорили: «Этот человек — проповедник истины. Он станет нашим Моисеем и выведет нас из мрака египетского плена».

Однако, вскоре Цвингли встретил сопротивление. Монахи решили, что пора положить конец его деятельности, осудив за его учение истины. Как раз в этот момент некто привез в Цюрих сочинения Лютера. Таким образом свет проник и в эту страну.

Итак, возникли и развивались два движения. Одно предлагало искупление грехов за деньги, а другое – через Христа. Каждый грех имел свою определенную цену. Следовательно, людям разрешалось совершать преступления, лишь бы только казна постоянно пополнялась. Получилось так, что Рим допускал возможность совершения греха, а реформаторы осуждали все греховные деяния, указывая при этом на Христа как на Искупителя.

Цвингли вел борьбу против продажи индульгенций, успешно разоблачая их торговцев. Однако, особенный размах реформации был в 1519 году. В этот период вся Швейцария была поражена эпидемией чумы. Именно в такой ужасный момент многие поняли, насколько жалкими являются те листочки об отпущении грехов, которые они приобрели. Цвингли так же не удалось избежать страшно болезни. Его состояние было очень тяжелым, даже распространился слух о его смерти. Но надежда и мужество вырвали его из объятий смерти. После этого, Цвингли еще более яро стал проповедовать Евангелие. Народ радостно встречал своего наставника и все больше сознавал цену Евангелия.

Цвингли все глубже постигал истину, заключенную в Священном писании. План искупления и грехопадение человека были основными темами, к которым он постоянно обращался. Он постоянно подчеркивал, что Бог не дает права на грех: «Где есть вера в Бога, там есть и Бог; где есть Бог, там есть и горячее желание делать добрые дела».

Интерес к тому, что проповедует реформатор, был настолько велик, что даже огромный собор не мог вместить всех слушателей. Его целью было смягчить сердца людей Любовью Христа и воодушевить Его примером. Все предрассудки исчезали в тот момент, как только люди принимали Евангелие.

Постепенно в Цюрихе распространились идеи реформации. Противник объединились, что бы дать ответ. Люди стали бороться против римской церкви и его учения. Нападки на Цвингли не прекращались. Однако, Цвингли не умолкал. Рим был готов к очередной атаке. Узнав о намерении врагов, он заявил: «Пусть они делают свое дело, я боюсь их так же, как нависшая над морем скала боится волн, разбивающихся о нее». Свет истины продолжал распространяться, невзирая на все старания римской церкви прекратить эту деятельность. Заметные перемены стали происходить в Цюрихе: сократилось число преступлений, в обществе воцарились гармония и порядок. «Мир поселился в нашем городе, здесь нет ссор, лицемерия, зависти и раздоров. Откуда может прийти подобное согласие, как не от Господа и нашего учения, дарующего нам мир и «благочестие?».

Решив, что преследованием ничего не добиться, паписты решили устроить диспут и пригласить на него Цвингли. Они заранее обеспечили себе победу правильным выбором места, времени и судей. Однако, этот замысел находился в строжайшем секрете.

Диспут должен был проходить в Бадене, но Цвингли туда не явился. Догадываясь о коварных замыслах папистов, совет города Цюриха не разрешил ему туда отправляться и подвергать себя опасности. Достаточно вспомнить, какие наказания ждали всех вестников Евангелия до этого. Цвингли готов был встретиться в Цюрихе с кем угодно, но в Баден он не собирался. Отправиться туда – это означало отправиться на мучительную смерть.

Хотя Цвингли и не было на диспуте, он ежедневно знал о происходящих там событиях. Его студенты конспектировали все услышанное за день, а потом переправляли своему наставнику, который отвечал, давая советы  и предположения. Именно таким образом и боролся Цвингли со своими врагами.

Роскошные и украшенные драгоценностями паписты боролись против скромных реформаторов, доводы которых были намного убедительнее. Диспут длился восемнадцать дней. После окончания паписты объявили, что победа осталась за ними. Большинство депутатов поддержали Рим. Все реформаторы, включая Цвингли, были отлучены от церкви. Однако, позже стало ясно, кто победил на самом деле. Диспут явился мощным толчком для распространения протестантизма, на сторону которого через очень короткое время перешли такие крупные города как Берн и Базель.

Лютер хорошо знал историю и теорию музыки; его любимыми композиторами были Жоскен Депре и Л. Зенфль. В своих трудах и письмах он цитировал средневековые и ренессансные трактаты о музыке (трактаты Иоанна Тинкториса почти дословно).

Лютер — автор предисловия (на латыни) к сборнику мотетов (разных композиторов) «Приятные созвучия… для 4 голосов»^[19], выпущенному в 1538 немецким издателем Георгом Рау. В этом тексте, неоднократно переиздававшемся в XVI веке (в т.ч. в немецком переводе) и получившем (позднее) название «Похвала музыке» («Encomion musices»), Лютер даёт восторженную оценку имитационно-полифонической музыке с основой на cantus firmus^[20]. Кто неспособен оценить божественную красоту такой изысканной полифонии, «тот недостоин называться человеком, и пусть слушает, как кричит ишак и хрюкает свинья»^[21]. Помимо того, Лютер написал предисловие (на немецком) в стихах «Frau Musica» к небольшой поэме Иоганна Вальтера (1496–1570) «Lob und Preis der löblichen Kunst Musica» (Wittenberg, 1538), а также ряд предисловий к песенникам разных издателей, вышедшим в 1524, 1528, 1542, 1545 годах, где излагал свои взгляды на музыку как исключительно важную, неотъемлемую составляющую обновлённого культа.

В рамках богослужебной реформы ввёл общинное пение строфических песен на немецком языке, позже названных обобщённо протестантским хоралом:

Еще я хочу, чтобы у нас было как можно больше песен на родном языке, которые люди могли бы петь во время мессы, непосредственно после градуала и после Sanctus и Agnus Dei. Ибо несомненно, что изначально все люди пели то, что сейчас поет только хор [клириков].

— Formula missae

Предположительно с 1523 года Лютер принял непосредственное участие в составлении нового обиходного репертуара, сам сочинял стихи (чаще пересочинял церковные латинские и светские прототипы) и подбирал к ним «благопристойные» мелодии — как авторские, так и анонимные, в том числе из репертуара римской католической церкви (см. также Контрафактура). Например, в предисловии к сборнику песен для погребения усопших (1542) он писал:

Мы ради доброго примера отобрали красивые мелодии и песни, использовавшиеся при папстве для всенощных бдений, заупокойных месс и погребений <…> и напечатали некоторые из них в этой книжице, <…> но снабдили их другими текстами, чтобы воспевать артикул о воскресении, а не чистилище с его муками и удовлетворением за грехи, в котором умершие не могут почить и найти успокоение. Сами песнопения и ноты [католиков] дорогого стоят, и было бы жаль, если бы всё это пропало втуне. Однако нехристианские и несуразные тексты или слова должны уйти прочь.

Предисловие Мартина Лютера к первому сборнику протестантских хоралов, т.наз. «Виттенбергскому песеннику» (1524)

Вопрос о том, насколько велик персональный вклад Лютера в музыку протестантской церкви, на протяжении веков неоднократно пересматривался и остался дискуссионным. Некоторые церковные песни, написанные Лютером при активном участии Иоганна Вальтера, вошли в первый сборник четырёхголосных хоральных обработок «Книжечка духовных песнопений» (Виттенберг, 1524)^[22]. В предисловии к нему (см. приведённое факсимиле) ^[23]Лютер писал:

То, что пение духовных песен хорошее и богоугодное дело, очевидно всякому христианину, ведь не только пример пророков и царей Ветхого завета (которые славили Бога песнями и инструментальной музыкой, стихами и на всевозможных струнных инструментах), но и особый обычай псалмопения был известен всему христианству с самого начала. <…> Поэтому для начала, чтобы поощрить тех, кто может сделать это получше, я вместе с несколькими другими [авторами] составил несколько духовных песен. <…> Они положены на четыре голоса^[24] потому только, что я очень хотел, чтобы молодежь (которой так или иначе придется обучаться музыке и другим подлинным искусствам) обрела нечто, с помощью чего она могла бы отставить прочь любовные серенады и похотливые песенки (bul lieder und fleyschliche gesenge) и вместо них научиться чему-то полезному, и притом чтобы благо сочеталось со столь желанной для молодых приятностью.

Хоралы, которые традиция приписывает Лютеру, вошли и в другие первые сборники (одноголосных) церковных песен протестантов, которые были напечатаны в том же 1524 году в Нюрнберге^[25] и в Эрфурте^[26].

Автограф знаменитой церковной песни Мартина Лютера Ein’ feste Burg

Известнейшие хоралы, сочинённые самим Лютером — «Ein feste Burg ist unser Gott» («Господь наш — оплот», сочинён между 1527 и 1529) и «Von Himmel hoch, da komm ich her» («Схожу с высот небесных я»; в 1535 сочинил стихи, подложив их под шпильманскую мелодию «Ich komm’ aus fremden Landen her»; в 1539 сочинил к стихам собственную мелодию). Всего Лютеру ныне приписывают сочинение около 30 хоралов^[27]. Стремясь к простоте и доступности богослужения, Лютер установил новое общинное пение строго диатоническим, с минимальным распевом (использовал преимущественносиллабику) — в противовес григорианскому хоралу, в котором много пышной мелизматики, требующей профессионализма певчих. Месса и службыоффиция (прежде всего вечерня с магнификатом), унаследованные от католиков, распевались как на стандартные латинские тексты, так и по-немецки. При этом заупокойную мессу и другие пышные ритуалы, которые практиковались католиками в богослужении об умерших, Лютер упразднил.

Труды, важнейшие для понимания богослужебной реформы Лютера,— «Формула мессы» («Formula missae», 1523) и «Немецкая месса» («Deutsche Messe», 1525-1526). В них даны 2 литургические формы (на латинском и немецком языках), которые не были взаимоисключающими: латинские песнопения могли совмещаться с немецким хоралом внутри одной службы. Богослужение полностью на немецком языке практиковалась в небольших городах и деревнях. В крупных городах, располагавших латинскими школами и университетами, макароническая протестантская месса была нормой.

Лютер не возражал против использования в церкви музыкальных инструментов, в особенности органа.

Мартин Лютер родился 10 ноября 1483 г. в г. Эйслебене в Тюрингии (Германия). Его родители, Ганс и Маргарита Людер, переехавшие туда из Мёры, вскоре перебрались в Мансфельд, где Ганс Людер работал горняком в шахтах по добыче меди. Он достаточно преуспел для того, чтобы накопить денег и приобрести себе в 1491 г. место в числе членов магистрата этого городка. Некоторые воспоминания Лютера о детстве отражают суровую набожность и строгую дисциплину, которые были обычны для того века. Его школьные годы кажутся ничем не примечательными: латинская школа в Мансфельде, год школы в Магдебурге и в Эйзенахе. Весной 1501 г. он поступил учиться в Эрфуртский университет — один из старейших и лучших университетов, существовавших тогда в Германии. Там он прославился умением говорить долго и серьезно (за что получил прозвище “Философ”) и игрой на лютне. Он прошел обычный курс обучения и окончил университет в 1502 г. со степенью бакалавра. Степень магистра он получил в 1505 г., заняв второе место из числа 17 кандидатов. В том возрасте, когда это удается лишь немногим студентам, он уже успел оправдать надежды отца и матери. Подобно многим другим родителям в то время, Ганс Людер мечтал о том, что его сын станет юристом, и с радостью платил немалые деньги за дорогие учебники, когда Мартин по его желанию начал изучать юриспруденцию. Но он был очень огорчен, узнав, что его сын, не посоветовавшись с родителями, решил стать монахом и нашел себе приют в августинском монастыре в Эрфурте.

Имеющиеся данные о причинах решения Лютера уйти в монастырь немногочисленны. Одно из событий его жизни, о котором нет достаточно надежных подтверждений, относится ко 2 июля 1505 г. (согласно “Застольным беседам”). Лютер возвращался от своих родителей в Эрфурт после летних каникул и был застигнут сильной грозой возле деревни Штоттернхайм. Тогда он воскликнул в ужасе: “Помоги, Святая Анна, и я стану монахом!” В своем труде “Относительно монашеских обетов” Лютер говорит: “Не по свободной воле или из желания я стал монахом, но укрепленный пережитым мной ужасом и агонией внезапной смерти. Я дал тогда вынужденный, но и необходимый обет”. Он продал большую часть своих книг, оставив себе только Вергилия и Плавта, и 17 июля 1505 г. ушел в монастырь в Эрфурте.

Августинский орден в Эрфурте. Лютер вступил в нищенствующий орден св. Августина, который к середине XV века насчитывал более 2000 членов. Монастырь в Эрфурте был известен своим строгим, внимательным к поведению монахов уставом. Пересмотренный устав Августинского ордена был составлен в 1504 г. под руководством генерального викария ордена Иоганна фон Штаупица, который стал наставником Лютера. Лютер постригся в монахи в сентябре 1506 г. Через два года после поступления в монастырь, в апреле 1507 г., он был посвящен в сан священника, а в начале мая того же года отслужил свою первую мессу. Он изучил трактат по канону мессы, написанный знаменитым тюбингенским номиналистом Габриэлем Билем (ум. в 1495 г.). По этому случаю отец Лютера примирился с сыном и сам с группой друзей приехал на торжество. Лютер впервые получил возможность лично объяснить отцу настоятельную необходимость своего призвания. Сердитое возражение “Не читал ли ты в Писании, что должно воздавать честь отцу и матери?” глубоко запало в его память.

Виттенбергский университет. Лютер был отобран для продолжения теологических занятий. Некоторые из его университетских преподавателей были номиналистами — последователями “модного” в то время английского философа и теолога Уильяма Оккама, взгляды которого подрывали превалировавший тогда схоластический рационализм. В 1508 г. Лютер поступил преподавателем в Виттенбергский университет (основан в 1502 г.), где не только оккамизм имел сильных сторонников, но и школа реализма, находившаяся под защитой таких влиятельных ученых, как Мартин Поллих. Городок был невелик и очень отличался от Эрфурта, но, по крайней мере, университет развивался и смотрел вперед. Ввиду относительной удаленности Виттенберга, Лютер имел достаточно времени, которое мог посвятить собственным делам. “Шлосскирхе” (“Замковая церковь”, называемая церковью Всех Святых) была тесно связана с университетом, и курфюрст Саксонии Фридрих III Мудрый (1463-1525) оказывал щедрое и великодушное покровительство обоим. В марте 1509 г. Лютер получил в Виттенберге степень baccalaureus biblicus (библейского бакалавра). По возвращении же оттуда в Эрфурт он получил свою следующую степень — sententiarius (сентенциария), которая вовлекла его в истолкование “сентенций” — средневекового теологического учебника, написанного Петром Ломбардским.

Иоганн фон Штаупиц, генеральный викарий немецких августинцев, сыграл очень важную роль в судьбе Лютера, будучи его учителем, другом и покровителем. Его попытка возродить более строгую дисциплину и объединить немецких августинцев, подразделявшихся на обсервантов (строго соблюдающих уставы) и конвентуалов (живущих в монастыре), привела к диспуту, и Лютер был одним из двух монахов, избранных, чтобы идти в Рим с сообщением о появлении оппозиции. Он совершил эту поездку, самую долгую в его жизни, приблизительно в конце 1510 г., и его чувства убежденного, пламенного католика оказались оскорблены легкомыслием римского духовенства. Он увидел, что на самых высоких духовных постах царит поглощенность сугубо мирскими делами. Миссия Лютера была провалена, он возвратился назад, став лояльным сторонником Штаупица.

Лютер получил степень доктора теологии 19 октября 1512 г. Степень была важна для Лютера, так как кроме всего прочего означала и перемену в общественном положении. Вскоре Лютер взял на себя обязанности профессора у Штаупица. Он вел кафедру библейской теологии. Это стало делом всей его жизни, и в толковании Библии студентам он видел выполнение духовной задачи, вызванной также его стремлением реализовать свои дарования и силы. Он продолжал эту деятельность до тех пор, пока слабое здоровье и преклонный возраст не заставили его в конце жизни отказаться от нее. Между лекциями, не отступая от своей обычной манеры проповедника, он начинал протестантскую Реформацию.

Религиозные и теологические вопросы. Тем временем собственные религиозные и теологические искания Лютера становились всё более напряженными, и он вступил на путь достижения евангельского совершенства. Он в точности исполнял устав своего ордена и все обязанности, которые налагала на него монашеская жизнь. Но вскоре он оказался перед более сложными проблемами. Он боролся с колебаниями и сомнениями, вырабатывал терпение, но не получал желанного утешения ни от таинств (таких, как причастие и исповедь), ни от мудрых советов духовников. Эти страдания Лютера, вызванные его беспокойным сознанием, повергли его в отчаяние и тревогу. Он не нашел ответа и в теологии оккамистов, проникнутой внешним морализмом, делавшей упор на собственной воле человека и оставляющей в стороне те проблемы, в разъяснении которых нуждался Лютер. “Искушение” становилось важным словом в лютеровской теологии. Этот термин предполагал борьбу за веру. Чисто умственные, духовные искания осложнялись теологическими вопросами.

Открытие «Правосудия Божьего». У входа в мир мыслей Св. Павла Лютер остановился — дорогу преграждали слова, осознание которых потребовало от Лютера напряжения всех его умственных и душевных сил. Это была концепция “правосудия Божьего”. Из своего мрачного, набожного детства он вынес хорошие знания о карах Божьих, и, как лектору на факультете гуманитарных наук в Виттенберге, ему приходилось разъяснять Эллинскую концепцию юстиции (правосудия), так как он обнаружил ее в “Никомаховой этике” Аристотеля. Вдохновленный использованием слова “юстиция” (т.е. “справедливость”) в работах некоторых номиналистов, он пришел к мысли о справедливости Божьей как об активной, карающей суровости Бога к грешникам, т.е. о том, что выражается в конкретных, определенных действиях. Понимание вопроса было затруднено еще и тем, что в Послании Апостола Павла к Римлянам 1:17 утверждается: правда Божья открывается в благовествовании. Отсюда Лютер заключил, что божественные требования простираются за пределы внешнего послушания Закону, открытому в заповедях,  — к чистоте сердца, к внутренним мотивам и стремлениям, к тому, чтобы сама благодать становилась потребностью, и потребностью настоятельной. Такой Бог мог бы быть пугающим, но не любящим, мог бы получать послушание от принуждения, но никогда — от счастливой непосредственности, которую Лютер ощущал как самую сущность христианского послушания.

Внутренний конфликт Лютера. К возникшему у Лютера чувству провала его послушания по Закону добавилось и чувство лицемерия. Эти чувства привели его на грань того, что теологами-моралистами описано как “открытое богохульство”. В 1545 г., в автобиографическом фрагменте введения к сборнику его трудов, Лютер так описывал свои чувства: «Постоянно совершенствуясь в безупречной монашеской жизни, я ощущал себя перед Богом грешником, с ни на минуту не находящей покоя совестью и не мог возлагать надежду на то, что Он примирится со мной, если я успокоюсь. Так гневил я Бога — если не тайным поношением, то всё же, по меньшей мере, отчетливым ропотом. В то время я вопрошал: “Разве недостаточно того, что жалкие, навеки потерянные из-за первородного греха грешники еще и посредством 10 заповедей обрекаются на всякого рода бедствия? Но и этого мало! Бог еще и посредством Евангелия хочет нанизать на старую боль новую боль и через то же Евангелие преподносит нам Свою справедливость и Свой гнев!” Так корчилась во мне моя израненная, бунтующая совесть, и вновь и вновь сходился я в том месте в беспощадной схватке с Павлом, так как, томимый жаждой, страстно стремился узнать, что же хотел сказать Павел».

Такова дилемма. Просветление явилось ему в конце концов лишь тогда, когда он в молитвах и размышлениях обдумывал текст, проверяя взаимосвязь слов.

«Наконец я начал понимать правосудие Божье как оправдание, в котором оправданный живет через Божий дар — через веру. И я стал постигать: понятие о том, что посредством Евангелия открывается справедливость Божья, — это пассивное понятие. Милосердный Бог делает нас праведными через веру, как написано: “Праведный верою жить будет”. При этом я почувствовал себя заново родившимся, как бы самостоятельно вошедшим в рай через его распахнутые врата».

Здесь было великое противоречие с его внутренним конфликтом, но необходим был кризис именно такого рода, как Лютер, в характерной для него манере, описывал позднее. И в этом состоял также аргумент в пользу новизны его открытия. Действительно, имеется существенное различие между эллинской концепцией распределительного правосудия и библейской доктриной о праведности Божьей как божественной, спасающей деятельности, проявляющейся на полях истории и в человеческом опыте. Лютер глубоко проникся словами Павла, касающимися этого вопроса.

Спасение как благодать. Не напиши Лютер этот свой отчет, было бы необходимо догадываться о чем-то подобном в свете того значения, какое он стал придавать учению об оправдании верой, приоритет которого был подчеркнут в новых теологических рамках протестантизма. Это учение стало для Лютера нервом Евангелия: именно то, что “спасение” должно понимать как идею, выражающуюся, прежде всего, в терминах “благодать” и “дар Божий”; что Божье свободное и прощающее милосердие выражает себя в Иисусе Христе; что совесть, прощенная и очищенная, может быть спокойна и что душа, освобожденная от груза вины, может служить Богу с радостным, непосредственным, творческим послушанием. В своем переводе Библии Лютер пришел к тому, что добавил “только” перед словом “верой” (sola fide) в стихе “Ибо мы признаём, что человек оправдывается верою, независимо от дел Закона” (Рим. 3:28), поскольку он чувствовал, что этого требует особенность выражения в немецком языке. Слово “только” или “единственно” было сохранено реформаторами и после Лютера, поскольку оно казалось им гарантией от разного рода искажений, таких, как созидание своего спасения своей человеческой деятельностью, или ожидание спасения как награды за свои заслуги в жизни.

Объяснение Лютеровского опыта оправдания. Этот  опыт Лютера не был чем-то обособленным, поскольку он касался  и других проблем терминологии (например, концепции “покаяния”, poenitentia). Нельзя согласиться и с тем, что это был чисто личный, катастрофический опыт Лютера. Существуют разные мнения и относительно даты, когда это произошло. Публикация ранних лекций Лютера обнаруживает в трудах молодого профессора следы более поздних размышлений. Хотя ранее высказывавшееся мнение о том, что начало положила его работа над первыми лекциями по Псалмам (1513-15), было подвергнуто основательной критике. Использование Лютером многогранных аллегорий Средневековья, имевших зачастую по 3 или 4 значения в одном и том же тексте, его концентрация только на историческом значении и христоцентричное “ядро” его теологии оправдания привели некоторых ученых к убеждению, что просветление пришло к нему перед написанием  “Лекций по “Посланию к Римлянам” (1515-16).

Многое здесь зависит от того, как оценивать само открытие. Если открытие состояло в том, что оправдание — это дар, что принимается оно скорее пассивным образом, нежели активным, то тогда (как видно из ссылки на труд Августина “De spiritu et littera” (“Относительно духа и буквы”) Лютер значительно продвинулся за рамки Августина, причем, вероятно, еще в свой ранний период. Если же это было  зрелое его открытие, относящееся к взаимосвязи спасающей веры и Слова Божьего, то тогда его следует отнести к более позднему времени, вероятно, к 1518-19 гг. Ныне многие ученые предполагают, что это произошло в поздний период, они подчеркивают, что мышление Лютера стимулировалось и меняло свое направление под давлением церковной борьбы, начавшейся в 1517 году.

Лютер как проповедник и администратор. Тем временем накапливались и другие его обязанности. С 1511 г. Лютер проповедовал в своем монастыре, а с 1514 г. стал проповедником в приходской церкви. Его кафедра явилась центром долгого и плодотворного проповеднического служения. С нее Лютер излагал Писание основательно и понятно для простых людей, связывая Писание с практическим аспектом их жизни. В период этого своего служения он стал приором (настоятелем), а в апреле 1515 г. — окружным викарием над 11 другими монастырями. Таким образом, он был вовлечен в мир административного управления и пастырского попечения, что дало ему ценный опыт, укрепивший его позицию в более позднее время, когда большая часть его обширной корреспонденции относилась к попечению над германскими церквями и к исцелению страждущих душ.

В ситуации академического кризиса, поразившего в то время все европейские университеты, новый университет в Виттенберге испытывал острую потребность самоопределения. Возникли трения между старыми и новыми академическими программами. Еще до прибытия Лютера Мартин Поллих, ведущий профессор в Виттенберге, показал свою восприимчивость к влиянию гуманистов, хотя сам он отдавал предпочтение старой философии томизма. Теперь Лютер возглавил сторонников претворения в жизнь новых программ. Составляя новую программу, он привлек Аристотеля и философов-схоластов, дополнил их позиции библейским гуманизмом, обратился к прямому изучению Библии, использовав в качестве  орудия возрождение древнееврейского и греческого языков и обновление латинского языка, а также обратился за догматической нормой к трудам “Святых Отцов” (раннехристианских Отцов, или учителей), прежде всего, к св. Августину. Такую программу Лютер намеревался ввести с помощью своего старшего коллеги Карлштадта и молодого друга Филиппа Меланхтона. В феврале 1517 г. он написал серию программ, направленных против теологов-схоластов, и намеревался защищать их в других университетах. Хотя его попытка экспортировать Виттенбергскую программу оказалась безуспешной, в мае он написал, что битва выиграна, по крайней мере, в Виттенберге: “господствует теология наша и св. Августина”. И если эти его работы остались в бездействии, то более поздние ждала совсем другая судьба. Они были написаны им в том же году. Вряд ли тогда у Лютера возникала даже мысль о том, что они станут тем огнем, от которого вспыхнет весь мир западного христианства

КАЛЬВИН Жан  (10 июля 1509, Нуайон, Франция — 27 мая 1564, Женева),

французский богослов, один из лидеров Реформации, основатель кальвинизма. Главное сочинение Кальвина — «Наставление в христианской вере». Став с 1541 фактическим диктатором Женевы, Кальвин превратил ее в один из центров Реформации. Отличался крайней религиозной нетерпимостью.

Приобщение к протестантству

Отец Кальвина служил распорядителем при дворе местного епископа. В 1523 он послал сына в Париж для изучения теологии. Жан учился в коллеже Монтегю, как и Лойола, затем изучал право в Бурже и Орлеане. Кальвин прекрасно знал латинский, древнегреческий и древнееврейский языки, читал Библию в оригинале. В молодости он разделял идеи христианского гуманизма и был близок по взглядам к Эразму Роттердамскому иЛефевру д’Этаплю. В 1532 вышел его первый труд — комментарий к произведению Сенеки «О снисходительности».

В эти же годы Кальвин познакомился с учением Мартина Лютера. Точных сведений о том, когда Кальвин обратился в протестантство, не сохранилость. Но в 1533 в связи с усилившимся преследованием инакомыслия во Франции ему пришлось покинуть Париж.

Кальвин поселился на севере Швейцарии — в Базеле, протестантском городе, жители которого проявляли терпимость к представителям иных вероисповеданий. Он преподавал теологию, много писал, в частности, предисловие к французскому переводу Библии. В это время выходит первое издание его главного труда «Установления христианской веры» (1536) — систематический свод протестантского вероучения. В 1536 Гийом Фарель, лидер женевской Реформации, уговаривает Кальвина принять участие в религиозном обновлении Женевы.

Реформация в Женеве

Реформационное движение в Женеве тесно переплеталось с борьбой за независимость от герцога Савойским. В значительной степени горожане принимали протестантизм из политических соображений, надеясь на военную помощь со стороны протестантского городов Северной Швейцарии. Кальвин развернул в городе энергичную протестантскую пропаганду, предложил ввести в Женеве суровые постановления о церковной дисциплине и нравственности горожан, что встретило сопротивление со стороны городского совета, осуществлявшего контроль над церковью и должностными лицами. Женевцы увидели в Кальвине и Фареле прежде всего французских беглецов и не желали менять власть савойского герцога на власть других чужаков. Городской совет Женевы воспользовался своим правом на изгнание и в 1538 выслал Кальвина и Фареля из Женевы.

1538-1541 годы Кальвин провел в протестантском Страсбурге, где стал пастором в церкви для французских протестантских эмигрантов. В это время опубликованы его комментарии к «Посланию к римлянам» апостола Павла. В 1540 Кальвин женился на Иделетте де Бюр, вдове обращенного им анабаптиста, трое их детей умерли в младенчестве.

Тем временем идеи, проповедованные Кальвином в Женеве, завоевывали симпатии все большего числа горожан. Они просили своего духовного учителя вернуться назад. В сентябре 1541 Кальвин вновь приехал в Женеву, хотя в городе существовала сильная оппозиционная Кальвину группировка, так называемые либертины. В Женеве Кальвин прожил до конца жизни и основал новое направление в протестантизме — кальвинизм.

Кальвинизм

Под влиянием Кальвина городской совет принял его «Церковные установления» — новую форму церковной организации, которая с некоторыми вариациями была воспринята кальвинистскими общинами других стран. Как и Лютер, Кальвин отрицал иерархическое построение церкви, подчинение ее римскому папе. Женевскую церковь возглавила консистория, которая фактически подчинила себе светскую власть. Решения консистории принимали форму государственных законов, исполнение которых обеспечивала светская власть. Сама светская власть, согласно кальвинистской доктрине, имеет право на существование лишь постольку, поскольку она выполняет предписания церкви.

В Женеве Кальвин занимал скромный пост советника правительства, но его влияние на повседневные дела города было исключительным. Принимаемые по настоянию Кальвина законы имели целью сделать из Женевы прообраз «града Божьего», цитадель протестантизма, и единомышленники Кальвина именно так ее и воспринимали. Недаром Кальвин был прозван «женевским папой» — Женева должна была стать протестантским Римом. В частности, поэтому Кальвин призывал строго следить за чистотой и порядком в Женеве — она во всем должна была стать образцом для других городов.

Задачей церкви Кальвин считал религиозное воспитание всех граждан, в особенности детей. Для выполнения этой задачи Кальвин провел ряд реформ направоенных на утверждение «мирского аскетизма». Был упразднен пышный католический культ, приняты жесткие административые меры, направленные на укрепление морали и против «римско-католических суеверий». Над всеми гражданами был установлен мелочный и придирчивый надзор. Посещения церковной службы стали обязательными, запрещались развлечения, танцы, яркие одежды, громкий смех.

Подобная суровость не могла не вызвать сопротивления. Недовольные поддерживали либертинов, с которыми Кальвин вел борьбу долгие годы. Будучи человеком незаурядного таланта, умевшим привлекать к себе людей, заразить их своей верой, Кальвин отличался тяжелым, властным характером. Он крайне нетерпимо относился и католикам, и к представителям других реформационных течений. Особенную ненависть Кальвина вызывали анабаптисты, которых он обвинял в безбожии. По его настоянию противники его учения подвергались изгнанию и даже смертной казни.

В 1553 по приговору женевской консистории был казнен за еретические взгляды М. Сервет. Дело Сервета рассматривается многими историками как «моральный тупик Реформации», ибо тогда впервые протестантская церковь вынесла смертный приговор за инакомыслие. К 1555 борьба Кальвина с либертинами была окончена. Он вышел на международную арену, вел обширнейшую переписку с теологами многих европейских стран, основал Женевскую академию, которая должна была готовить богословов и государственных служащих.

В теологии Кальвин развил учение о безусловном предопределении. По его убеждению Бог обладает абсолютной свободой, которая выше человеческой справедливости, и поэтому никто не может судить о решениях Всевышнего. Безграничная воля Бога предопределяет верующих ко спасению, а неверующих к погибели. Дар веры дается Богом по его воле. Человек не может знать, избран он или нет, но обязан неустанно искать Бога, строить свою жизнь строго на основе священного писания и стараться реализовать свое призвание. Повседневный труд, согласно Кальвину, является формой служения Богу

До сих пор нахожусь под впечатлением от исследований, которые я сделал во время подготовки проповеди о христианах, которые умерли мученической смертью в первые 300 лет жизни Церкви Иисуса Христа.  В проповеди я не имел возможность прочитать истории многих мучеников, которые прославили Христа  своей верностью, верностью до смерти, как и Христос был верен Богу до смерти.

Прошу вас, умоляю, когда будете читать, обратите внимание на имена людей, ведь за этими именами жизни, семьи, жены, дети, родители, родственники, мечты, планы и т.п. Они были такими же людьми как и ты!

Проповедь  прослушать можно по этой ссылке:
http://skripak.kiev.ua/blog/mp3

Итак, 10  многолетних гонений за 300 лет и тысячи людей (важно конечно послушать проповедь, так как здесь написано то, что не вошло в проповедь)

Первое гонение при императоре Нероне (54-304 гг.)

Варварские действия против христиан были гораздо хуже предыдущих преследований, особенно те, которыми руководил сам Нерон. Подобное могло возникнуть только в воображении, вдохновленном диаволом. Некоторые христиане были зашиты в шкуры диких животных и растерзаны собаками. На других надели рубашки, пропитанные смолой, привязали к столбам в саду Нерона и подожгли, чтобы освещать его вечеринки.
Жестокое преследование распространилось по всей Римской империи, но оно более способствовало укреплению духа христиан, чем его подавлению. Вместе с Павлом и Петром приняли мученическую смерть и некоторые из семидесяти учеников Иисуса (Лук10:1). Среди них были: Ераст, коринфский казнохранитель (Римлянам 16:23); Варсава, прозванный Иустом (Деяния 1:25); Анания, епископ Дамасский, которого Господь направил к Павлу (Деяния 9:10).

Второе гонение при императоре Домициане (81-96 гг. н.э.)

Домициан был очень жестоким человеком, убившим собственного брата и начавшим второе гонение, направленное против христиан. Ненавидя христиан, Домициан издал указ: «Ни один христианин, однажды ставший перед судом, не может быть освобожден от наказания, если только он не отречется от своей веры».
О христианах в это время было сказано множество лжи, настолько возмутительной, поверить которой можно было только под влиянием слепой ненависти: христиан обвиняли в голоде, эпидемиях, землетрясениях, происходящих в любой части Римской империи. Желающим свидетельствовать против христиан предлагали деньги, и множество невинных людей было убито из-за чьей-то материальной выгоды. Когда христианина христианина приводили пред Домицианов суд, ему предлагали произнести клятву верности императору, чтобы получить свободу. Отказавшиеся дать клятву были убиты, как и те, которые исповедали христианство.
Мучеником в это время стал хорошо известный нам Тимофей, прославленный ученик апостола Павла и старейшина Ефесской церкви до 97 г. В том году ефесские язычники отмечали праздник под названием «Катагогин». Когда Тимофей увидел языческую процессию, он преградил ей путь и сурово упрекнул ее участников за идолопоклонство. Его святое дерзновение разозлило язычников, и они так избили его дубинками, что от полученных ран он умер спустя два дня.

Император Адриан

Император Адриан продолжавший третье гонение на христиан с такой же жестокостью, как и его предшественник. Около десяти тысяч христиан было убито во время его правления. Многих увенчали терновым венцом, распяли, а затем ударяли копьем в бок, пытаясь таким образом имитировать смерть Христа.
Евстахий, отважный и преуспевающий римский военачальник, получил приказ принимать участие в жертвоприношении идолам на празднике в честь его победы, но его чистосердечная вера в Христа была намного больше его тщеславия, и он отказался. Взбешенный этим, Адриан забыл доблестное служение Евстахия Риму и приказал казнить его и всю его семью.
Два брата, Фаусин и Йовит, переносили пытки с таким терпением, что язычник по имени Калосериус в изумлении воскликнул: «Как велик Бог христиан!» За что был немедленно арестован и приговорен к таким же пыткам.
Адриан умер в 138 г. и был сменен Антонином Пием. Император Пий, самый добродушный из всех монархов, прекратил все преследования христиан.

Четвертое гонение при императоре
Марке Аврелии Антонине (162-180 гг.)

Марк Аврелий был философом и написал «Размышления» — классический труд по стоицизму, суть которого сводится к безразличию по отношению к боли и наслаждениям. Он был безжалостным и жестоким в отношении христиан и ответственен за четвертое гонение.
Христиан преследовали с такой нечеловеческой жестокостью, что наблюдавшие за казнью в ужасе содрогались и поражались мужеству страдальцев. Одним мученикам дробили ноги специальными прессами, других заставляли ходить по шипам, гвоздям, острым краям ракушек и другим предметам. Иных бичевали до тех пор, пока не разрывались их мускулы и вены. Затем, после жесточайших пыток, какие только можно было представить, их убивали ужаснейшим образом. И только единицы отрекались от Христа или просили своих мучителей уменьшить их страдания.
Когда Германик, молодой истинный христианин, был брошен львам за свою веру, он держался настолько отважно, что несколько язычников, вдохновленных его смелостью, обратились в веру.
Поликарп, ученик апостола Иоанна и епископ церкви в Смирне, когда услышал, что за ним пришли солдаты, попытался скрыться, но был обнаружен ребенком. Он накормил арестовавших его солдат и попросил у них один час на молитву. Поликарп молился с таким усердием, что конвоиры попросили у него прощение за то, что именно им пришлось арестовать его. Поликарпа привели к правителю, который приговорил его к сожжению на торговой площади.
Перед тем, как осудить его, правитель предложил ему: «Похули Христа, и я освобожу тебя». – «Я был Его слугой 86 лет, и Он никогда не изменял мне. Как я могу обесчестить Моего Царя, Того, Кто спас меня?»
На торговой площади его привязали к столбу, а не прибили, как поступали обычно, ибо Поликарп уверил, что будет недвижимо стоять в огне и не окажет сопротивления. Сухой хворост мгновенно вспыхнул вокруг него, но не прикоснулся к телу. Палачу было приказано убить Поликарпа мечем.
Фелисия, известная женщина из богатой римской семьи, была искренней и благочестивой христианкой. У нее было семеро сыновей, тоже искренних христиан. Все они приняли мученическую смерть. Януария, старшего сына, бичевали, а затем раздавили прессом насмерть. Феликсу и Филиппу размозжили дубинкой головы. Сильваний, четвертый, был сброшен в пропасть. Трое младших – Александр, Виталий и Мартиал – обезглавлены мечом. А потом тем же мечом обезглавили Фелисию.
Иустин, греческий теолог, основавший школу христианской философии в Риме, автор трудов «Апология» и «Беседы», принял мученическую смерть во время этих гонений. Он – уроженец то ли Неаполя, то ли Самарии. Это был образованный, любящий истину человек. После принятия христианства в возрасте 30 лет написал обращение к язычникам, а также использовал свой талант для убеждения иудеев в истинности христианской веры.
Когда язычники начали жестоко преследовать христиан, Иустин встал на их защиту, призывая императора издать указ в защиту христиан.
Вскоре после этого он вступил в дебаты с циником Крискенсом и своими аргументами обезоружил его, чем задел за живое, в результате чего тот принял решение уничтожить Иустина. Своим следующим трудом в защиту христиан Иустин дал ему возможность осуществить задуманное, что тот и исполнил, убедив императора, что Иустин представляет для него опасность. Иустин и шесть его друзей были арестованы, им предложили принести жертву идолам. Когда же они отказались, их подвергли бичеванию и затем обезглавили.
Вскоре после этого преследование христиан на некоторое время прекратилось по причине чудесного избавления императорской армии от несомненного поражения в одной из битв на севере, произошедшее благодаря молитве одного из легионов, в котором все воины были христианами. Но гонение затем возобновилось во Франции, где практиковались пытки, неподдающиеся описанию.
Санктуса, диакона из Вены, пытали, положив раскаленные докрасна медные пластинки на самые уязвимые части тела и держа их до тех пор, пока они не прожигали тело до кости.
Бландина, молодая христианка хрупкого сложения, о которой думали, что она не сможет перенести пытки, обнаружила настолько великую стойкость, что ее мучители устали от своей диавольской работы. После этого ее стремя другими христианками подвесили на столбе в амфитеатре, чтобы они стали пищей для диких львов. В ожидании смерти Бландина искренне молилась за своих друзей и ободряла их. Но ни один из львов не прикоснулся к ней, поэтому ее опять бросили в темницу, и так происходило дважды. Последний раз ее вывели вместе с пятнадцатилетним Понтиком. Твердость их веры привела толпу в такую ярость, что не были приняты во внимание его юный возраст, ни ее принадлежность к слабому полу, и они прошли через жесточайшие пытки. Бландину порвали львы, затем ее бичевали, после этого завернули в сеть и бросили быку, который бодал ее рогами, обнаженной сажали на раскаленный докрасна металлический стул. Когда Бландина могла говорить, она убеждала всех, находящихся с ней рядом, укрепиться в вере. Стойко держался до конца и Понтик. Когда палачи Бландины увидели, что не смогут заставить ее отречься от веры, они убили ее мечом.

Пятое гонение, начатое императором
Люцием Септимием Севером (193-211 гг.)

Во время этого преследования Виктор, римский епископ, принял мученическую смерть в 201 г.; Леонид, отец Оригена, греческого христианского философа, известного благодаря его толкованию Ветхого Завета, был обезглавлен. Многие слушатели Оригена также приняли смерть. Плутарх, Серен, Нерон, Гераклид были обезглавлены. Женщина по имени Раиса была облита кипящей смолой, а затем сожжена, так же как и ее мать Марселла. Ее сестра Потаинина встретилась с той же жесто¬костью, и во время пыток один из офицеров по имени Басилид, ответственный за экзекуцию, был обращен ко Христу. Позже, когда от него потребовали принести жертву римским идолам, он отказался, так как был уже христианином. Бывшие с ним вначале не поверили ему, но когда Басилид подтвердил это, его приволокли к судье, приговорили и обезглавили.
Ириней (130-202 гг.), отец греческой церкви и епископ Лионский, родился в Греции, получил мирское и светское обра¬зование. Считается, что это он написал историю преследований в Лионе. Он был обезглавлен в 202 г.
Гонение распространилось на северную Африку, которая в то время была римской провинцией. Многие приняли мучени¬ческую смерть.
Перпетуя, молодая замужняя женщина с грудным ребен¬ком. Фелицата, беременная женщина. Ревокат, раб, обучен¬ный принципам христианства. Вместе с ними были заклю¬чены Сатурний, Секундул и Сатур. Их троих провели через строй солдат, жестоко бичевавших их.
Когда Перпетуя предстала перед проконсулом Минутусом, ей предложили принести жертву идолам и получить за это свободу, но она отказалась, и, хотя она еще кормила ребенка грудью, его забрали, а ее заключили в темницу. «Темница для меня — как дворец», — сказала она. Несколько позже она и другие заключенные предстали перед судьей Хиларианом. Он тоже предложил Перпетуе свободу, если она принесет жерт¬ву. Отец женщины присутствовал там вместе с ее ребенком и умолял ее уступить. Она ответила: «Я не буду приносить жертвы».— «Ты христианка?» — спросил Хилариан. — «Я хри¬стианка», — ответила Перпетуя.
Все христиане стойко держались Христа; их приговорили к растерзанию дикими зверями на радость толпы на ближайшем языческом празднике. Мужчин должны были растерзать львы и леопарды, а женщин убить дикие буйволы.
В день казни Перпетую и Фелицату раздели догола и завер¬нули в сетку, но затем им вернули одежды. На арене Перпетую ударил бык и оглушил ее, но не ранил серьезно; Фелицату, однако, бык пронзил рогами. Перпетуя поспешила к ней и под¬держивала ее в ожидании, что бык атакует их снова, но тот не захотел, и их убрали с арены к разочарованию толпы.
После небольшой паузы женщин притащили обратно, чтобы они были добиты гладиаторами. Фелицата немедленно была убита, а молодой, неопытный гладиатор, которому поручили убить Перпетую, сильно волновался и смог только слегка ра¬нить ее несколько раз. Видя, как он волнуется, Перпетуя взяла его меч и направила в то место, куда следовало ударить.
Мужчин ждала та же участь. Сатур и Ревокат были убиты дикими животными, Сатурний обезглавлен, Секундул от полу-ченных ран умер в темнице.
(Шестое гонение при императоре
Марке Клодии Папьен Максимине (164-238 гг.)

Максимин был деспотом, отдавшим приказ разыскать и уничто¬жить всех христиан. В это время христиан убивали в великом множестве, так что их приходилось погребать но 50 или 60 человек в одной большой могиле.
Среди убитых был Понтиан, епископ Римский, которого за проповедь против идолопоклонства выслали в Сардинию и за¬тем убили. Его преемник Антерос занимался сбором фактов об истории мученичества, что было расценено, как оскорбление правительства. Его убили спустя 40 дней после смерти Понти- ана. Римский сенатор Паммач с семьей и еще 42 христианина обезглавлены в один день, и их головы вывесили на городских воротах. Христианского служителя Калиподия протащили по улицам Рима, а затем бросили в реку Тибр, привязав к шее жернов. Максимин умер в 238 г. и был сменен Гордианом, которого затем сменил Филипп. Во время царствования последних двух правителей гонения на церковь не было в течение 6-10 лет. В 249 г. языческий священник без ведома императора спровоци¬ровал гонение в Александрии. Во время этого преследования пожилого христианина Метруса, отказавшегося поклониться идолам, избили дубинками, затем искололи иглами и забили камнями до смерти. Христианку Квинту бичевали, протащили, держа за ноги, по острым камням, а затем побили камнями. Семидесятилетнюю Апполонию, исповедавшую христианство, привязали к столбу и собирались сжечь. Когда зажгли пламя, Апполония стала умолять, чтобы ее отвязали, и толпа решила, что она намеревается отречься от Христа. Каково же было из¬умление толпы, когда Апполония бросилась назад в пламя и умерла.

Седьмое гонение при императоре Деции (249-251 гг.)

Деций был инициатором преследования, потому что ненавидел своего предшественника Филиппа, о котором утверждается, что он был христианин, а также потому, что был зол на бы¬стро распространявшееся христианство и на то, чтоязыческие
боги были забыты. Император решил искоренить христианство и уничтожить всех его последователей. Языческие граждане Рима страстно желали исполнить приказ Деция, будучи убеж¬дены, что убийство христиан выгодно всей империи. Во время этого гонения было замучено величайшее множество христиан. Всех перечислить невозможно, вот только некоторые из них.
Как писал в 398 г. Св. Хрисостом, патриарх в Константи¬нополе, Юлиан, киликиец, был арестован как христианин и посажен в кожаный мешок со змеями и скорпионами, а затем выброшен в море.
Юноша Петр, который был известен благодаря необыкновен¬ным умственным способностям и прекрасному телосложению, отказался принести жертву богине Венере. В свою защиту он сказал: «Я удивляюсь, как вы можете приносить жертвы бесстыдной женщине, о распутстве которой говорят ваши соб¬ственные писания, жизнь которой была полна извращений, за что, в соответствии с вашим законом, она должна быть нака¬зана. Нет, я принесу жертву истинному Богу, жертву хвалы и молитвы». Когда правитель Азии Оптимус услышал это, он приказал растянуть Петра на дробильном колесе и пытать, пока все его кости не будут сломаны, а затем обезглавить.
Слабый христианин Нихомач был приведен к Оптимусу и получил приказание принести жертву идолам. Нихомач отве¬тил: «Я не могу засвидетельствовать свое почтение дьяволу, его должно воздавать только Всемогущему». Он был немедлен¬но подвержен пыткам и вскоре отрекся от Христа. Как только Нихомача освободили, он был охвачен величайшей агонией, упал на пол и умер. Наблюдая за происходящим страшным су¬дом Божьим, Дениса, шестнадцатилетняя девушка из толпы, воскликнула: «О несчастный, ты покупал минутную свободу, а приобрел ужасную вечность!» Это услышал Оптимус и подозвал Денису к себе. Когда она исповедала свое христианство, то была обезглавлена.
В Александрии Александр и Епимах были арестованы как христиане. Когда они исповедали свою веру, их избили палками, порвали крючьями и затем сожгли. В тот же день были обезглавлены четыре мученицы, имена которых неизвестны.
В Нисе Труфо и Респик, видные мужи и христиане, были арестованы и проведены через пытки. Их бичевали, пронзали |ноги гвоздями, тащили по улицам, рвали железными крючьями, Ькгли факелами, а затем обезглавили.
Квантин, правитель Сицилии, воспылал страстью к одной сицилийке по имени Агафа, известной своей добродетелью и удивительной красотой. Когда она отклонила все предложения Квантина, он отдал ее во власть пользующейся дурной славой женщине Афродике, содержавшей бордель. Но и этот демон в образе женщины не смог заставить Агафу заниматься про¬ституцией, чтобы Квантин смог удовлетворить свою похоть. Услышав об этом, он вызвал ее к себе. Когда Агафа исповедала свое христианство, Квантин отдал приказ, чтобы ее бичевали, рвали тело острыми крючьями, а потом положили на горящие угли, смешанные с битым стеклом. Агафа переносила пытки с великой отвагой, и ее отправили назад в тюрьму, где она умерла от полученных ран 5 февраля 251 г. Правитель Крита Люций приказал арестовать восьмидесятичетырехлетнего епископа церкви в Гортине Цирила за то, что он отказался подчиниться императорскому приказу и принести жертву идолам. Когда Цирил предстал пред Люцием, тот предложил ему совершить жертвоприношение и таким образом спасти себя ‘ от ужасной смерти. Благочестивый человек ответил, что по¬скольку он очень долго учил других пути в вечную жизнь, то и ему самому следует быть чрезвычайно твердым в этом, чтобы спасти свою собственную душу. Он не выразил никакого страха, когда Люций приказал сжечь его, и страдал в пламени с радостью и великим мужеством.
В 251 г. император Деций построил языческий храм в Ефесе и приказал всем жителям города прийти и принести жертвы идолам. Семеро его воинов, христиан, отказались и их бросили в темницу. Вот их имена: Константин, Дионис, Иоанн, Малхус, Мартиан. Максимиан и Серион. Вначале Деций пытался отвратить их от веры, демонстрируя свою снисходительность, он дал им время подумать над этим, пока он не вернется из своего путешествия. Во время отсутствия императора семеро воинов сбежали и спрятались в пещере в близлежащих горах. Когда Деций вернулся, их нашли и замуровали в этой пещере, чтобы они умерли там от жажды и голода.
Во время этого гонения при императоре Деции шестидеся¬тичетырехлетнего Оригена. известного христианского филосо¬фа, чей отец Леонид был замучен во время пятого гонения на христиан, арестовали и бросили в отвратительную темницу в Александрии. Его ноги заковали в цепи и вставили в специаль¬ную колоду так, чтобы быть как можно дальше одна от другой. Его пытали на медленном огне, делая все возможное, чтобы он как можно дольше мучился перед смертью.
К счастью, в это время Деций умер, а его последователь Галла был занят в сражении с готами, германской народностью с севера. Это временно приостановило гонение на христиан. Ориген был освобожден и уехал в Тир, где оставался до самой смерти в 254 г., через пять лет после освобождения.

Восьмое гонение при императоре Валериане (253-260 гг.)

Это гонение началось в четвертом месяце 257 г. и длилось три с половиной года. Количество мучеников и качество пыток было такое же, как и во время предыдущего преследования. Мы не в состоянии рассказать все истории, поэтому избрали только некоторые, которые помогут нам представить это гонение.
33
Руфина и Секунда, красивые, образованные дочери извест¬ного в Риме человека, были помолвлены с двумя богатыми мо¬лодыми людьми — Арментарием и Секундом. Все четверо были утвержденными христианами. Когда началось преследование, юноши, однако, поняли, что могут потерять деньги, отреклись от веры и попытались убедить девушек сделать то же самое. Когда те отказались, «порядочные» юноши донесли на них и их арестовали как христианок; девушек привели к римско му правителю Ионию Донатусу, где они были приговорены и обезглавлены. Пресвитер Римской церкви Стефан также был обезглавлен.
В это же время в Тулусе, который был частью римской Галлии, благочестивый пресвитер церкви Сатурний отказался участвовать в жертвоприношении в храме, за что его тут же в храме привязали за ноги к хвосту дикого буйвола. Животное побежало вниз по ступеням, таща Сатурния за собой. Когда буйвол достиг последней ступеньки, голова благочестивого че¬ловека раскололась, и он отошел в вечность.
В Риме Сиктус стал пресвитером церкви вместо Стефа¬на, но его служение было очень коротким. В том же 258 г., когда был замучен Стефан, римский правитель Марсианий получил приказ от Валериана уничтожить всех церковных служителей в Риме. Сиктуса и его шесть диаконов немед¬ленно убили.
В Римской церкви был также благочестивый человек по имени Лаврентий, служитель Евангелия, ответственный в церк¬ви за ежедневное раздаяние потребностей (см. Деяния 6:3). Марсианий, стремясь в своей жадности заполучить церковные ценности, потребовал, чтобы Лаврентий рассказал ему, где они хранятся. Лаврентию дали три дня, в течение которых он должен был собрать и принести все ценное правителю. По прошествии трех дней Марсианий потребовал от Лаврентия исполнить обещанное. Тогда Лаврентий простер руки в сторону очень бедных христиан, которые пришли с ним, и сказал: «Вот драгоценные камни церкви. Они являются сокровищем в Цар¬ствии Христа, в них самих обитает Христос. Может ли быть в церкви что-то дороже людей, в которых обитает Христос?»
Услышав это, Марсианий пришел в сильнейшую ярость и в демоническом бешенстве воскликнул: «Разожгите огонь, не жалейте дров! Этот негодяй осмелился обмануть императора! Убирайтесь вместе с ним, убирайтесь вместе с ним! Бейте его хлыстами, рвите его крючьями, избейте его, размозжите ему голову дубиной! Может ли изменник шутить с императором? Щипайте его раскаленными щипцами, обложите его раскален- ными пластинами, принесите самые крепкие цепи и разожги¬те огонь, принесите железную кровать. Поставьте кровать на огонь и, когда она раскалится докрасна, свяжите руки и ноги изменнику и зажарьте его, испеките его, положите его и пере¬ворачивайте. Мучьте его изо всех сил, как только можете, или вы будете замучены сами».
Не успел он закончить свою речь, как начались пытки. После всевозможных истязаний этого кроткого раба Христова поло¬жили на раскаленную кровать. Но по провиденью Божьему она была для благочестивого Лаврентия, как будто кровать с пери¬ной, он лежал на ней и умирал, словно наслаждался отдыхом.
В 260 г. на престол взошел Галлиен, сын Валериана. Во время его правления на несколько лет прекратились гонения церкви.

Девятое гонение при Аврелиане
(Люций Домитий Аврелианий) (270 — 275 гг.)

Аврелиан известен историкам как римский император, не по¬зволивший варварам перейти реку Рейн и снова присоединив¬ший Британию, Галлию, Испанию, Сирию и Египет к Римской империи. Христиане же знали его как еще одного варвара и гонителя церкви Иисуса Христа.
Пресвитер Римской церкви Феликс — первый мученик во время правления Аврелиана. Его обезглавили в 274 г.
В Прайнесте, городе, расположенном в 30 милях от Рима, богатый молодой человек по имени Агапетус продал все свое имение и раздал деньги нищим. За это его арестовали как христианина, пытали и обезглавили.
Аврелиан был предательски убит своими же подданными, и его сменил Тацит. После Тацита правили следующие импе¬раторы: Пропий, Карий и его сыновья Карний и Нумериан. Во время их правления гонений не было.
Десятое гонение при Диоклетиане (284-305 гг.)

Предыдущие преследования были лишь подготовкой к гонению под руководством Диоклетиана — оно было самым жестоким. Стремление императора возобновить древнюю языческую рели¬гию Рима привело к возникновению преследования, не только массового, но и последнего величайшего преследования во всей Римской империи. В Риме в 287 г. Квантин и Люсиан приняли решение про¬поведовать Евангелие в Галлии. В течение некоторого времени они проповедовали вместе в Амейне на севере Франции. Затем Люсиан отправился в другой город, где его осудили, и он при¬нял мученическую смерть. Квантин же отправился в Пикарли, горя желанием нести Благую весть людям той местности. Поч¬ти сразу же по прибытии туда он был арестован и приговорен к смерти. Чтобы растянуть смертельную агонию, к рукам и ногам ему привязали веревки и растягивали до тех пор, пока не вывихнулись все суставы; затем его хлестали проволочным хлыстом, на обнаженное тело лили кипящее масло и смолу, жгли огнем бока и подмышки. После этих пыток Квантина бро¬сили назад в темницу, где он вскоре умер от полученных ран. К его телу привязали большой камень и бросили в реку Сомм. Во время правления Диоклетиана его приемный сын и приемник Галерий, подстрекаемый своей матерью, фанатичной язычницей, убедил императора в необходимости уничтожить христианство во всей Римской империи.
Кровавую работу решили начать 23 февраля 303 г. Начали с Никомедии, столицы восточной части Римской империи Диоклетиана. Ранним утром начальник городской охраны и множество воинов и добровольных помощников направились к главной христианской церкви, взломали двери, обыскали здание и сожгли все священные книги.
Диоклетиан и Галерий, сопровождавшие их, чтобы быть свидетелями начала конца христианской религии, не удовлет¬ворились только сожжением книг — они приказали сравнять здание с землей. Диоклетиан издал указ, согласно которому
все христианские церкви и книги должны были быть уничто¬жены, а все христиане арестованы как изменники империи.
Все христиане в Никомедии были арестованы и брошены в темницу. Чтобы быть уверенным в том, что христиане будут наказаны жестоко, Галерий тайно приказал поджечь императорский дворец и обвинил в поджоге христиан. Сразу же на¬чалось всеобщее гонение на христиан по всей империи. Оно длилось 10 лет, в течение которых были уничтожены тыся¬чи христиан. Во внимание не принимались ни их возраст, ни пол — пощады не было никому. В 286 г. Диоклетиан решил разделить империю на две части — Восточную и Западную, чтобы более эффективно ею управлять, и особенно жестокие гонения происходили в Восточной части, находившейся под ег оправлением.
Слово «христианин» стало ненавистным для всех язычников, и любой, называющийся этим именем, не мог надеяться на ми¬лость с их стороны. Снова христиан обвиняли во всех несчастьях и неудачах, которые постигали язычников. К ним применяли всевозможные пытки, какие только можно было изобрести.
Подожжено множество христианских домов, и целые семьи гибли в огне. На шеи некоторым вешали тяжелые камни, затем связывали всех вместе и топили в Мраморном море. Бичева¬ние, огонь, меч, кинжалы, кресты, яд, пытка голодом — этому подвергали как отдельных людей, так и группы христиан. Город Фригия, где все жители были христиане, сожжен, и все его обитатели погибли в огне.
Под конец уставшие от убийств, правители некоторых про¬винций обратились к императору, утверждая, что такие дей¬ствия ошибочны. В результате многие христиане спаслись от смерти, но их изувечили, чтобы сделать их жизнь сплошным несчастьем. Многим отрубили уши, отрезали нос, выкололи глаза, поломали кости, выжгли огнем открытые части тела. Они были заклеймены как христиане.
Что касается всеобщего гонения, то мы можем рассказать только некоторые истории, но они повествуют о тысячах не¬милосердно замученных и умерших в величайших страданиях.
Себастьян был офицером императорской гвардии в Риме. Когда во время преследований он отказался отречься от Христа и поклониться идолам, Диоклетиан велел пронзить его стре¬лами, что и было исполнено. Когда христиане пришли забрать тело Себастьяна для погребения, они заметили, что он еще подает признаки жизни и тотчас же отнесли его в укромное место, где он смог бы оправиться от полученных ран. Отсрочка оказалась короткой: вскоре Себастьян встретил на улице Диоклетиана и упрекнул его за жестокость и несправедливость по отношению к христианам. Император удивился, увидев Себа стьяна живым, и приказал снова арестовать его, отправить на место казни и избить до смерти. А чтобы христиане не смогли найти его тела, Диоклетиан приказал бросить его в сточные трубы. Но благочестивая женщина по имени Люсинда нашла способ извлечь тело и погребла его в катакомбах, где были похоронены тела других мучеников.
Вит был наставлен в христианском учении своей няней. Ког¬да его отеця-язычник обнаружил это, он попытался возвратить Вита назад в язычество, но не смог. Чтобы ублажить своих богов за оскорбление, нанесенное им его сыном, он принес Вита в жертву 14 июня 303 г.
Однажды, когда правитель Киликии Максим находился в Тарсе, к нему привели трех христиан: Тарха, Проба и Андроника. От них потребовали отречься от веры во Христа. Когда же они отказались, их отправили в амфитеатр и выпустили несколько голодных зверей, чтобы те разорвали христиан. Од¬нако звери сделать этого не захотели. Тогда выпустили львов и медведя, которые в тот день уже растерзали трех человек, но и те также отказались нападать. Разочаровавшись в своих попытках уничтожить христиан при помощи зубов и когтей диких животных, Максим приказал заколоть их мечом.
Роман был диаконом церкви в Кесарии. Его арестовали и, отправили в Антиохию, где приговорили за веру, бичевалипытали, рвали крючьями, изрезали ножами лицо и все тело, выбили зубы, вырвали волосы, а затем задушили.
Благочестивая Сюзанна, племянница пресвитера римской церкви Кая, получила приказ от Диоклетиана выйти замуж за одного из его родственников, язычника. Когда она отказалась, ее обезглавили.
Петр, евнух и раб императора, обратился в христианскую веру и стал скромным и смиренным христианином. Когда Ди¬оклетиан узнал об этом, он приказал привязать его к решетке для пытки пламенем и буквально зажарить на медленном огне, пока тот не умрет. Пытка длилась Несколько часов.
Евлалия была замечательной, прекрасной девушкой из хри стианскои семьи в Испании. Когда ее арестовали, офицер по¬пытался обратить ее в языческую веру, но она так высмеяла языческих идолов, что он впал в ярость и приказал пытать ее с особой жестокостью. Во время пыток ей вонзали крючья в бока, а затем вырывали плоть, жгли огнем груди, пока они не обуглились. Евлалия умерла от боли. Это произошло в декабре303г.
В 304 г. правитель Таррагона в Испании приказал аресто¬вать пресвитера Валерия и его диакона Винсента, заковать их в цепи и бросить в темницу. Оба держались стойко, но по неизвестной причине пресвитер был всего лишь изгнан из Таррагона, в то время как его диакон прошел через ужасные пытки. Его связали и провели через пытку растягивания, пока не были вывернуты все кости из суставов, крючьями рвали самые уязвимые части тела, а затем привязали к специальной решетке, покрытой вонзающимися в тело шипами, под которойгорело пламя. Однако ни одна из этих пыток не смогла заста¬вить Винсента изменить решение и не убила его, поэтому его бросили в тюремную камеру, пол которой был усыпан острыми камнями и битым стеклом. 22 января 304 г. он умер в муках.
Гонение христиан достигло пика жестокости в 304 г , за год до того, как Диоклетиан отрекся от престола. Казалось, что язычники чувствуют грядущие перемены и до того, как преследование будет окончено, они стараются причинить христианам ужаснеишие страдания. И опятьтаки мы можем рассказать только некоторые истории о людях, принявших мучительную смерть в этом году.